Художник Петр Нилус выполнил архитрудное дело
Об событии скупо сообщила газета «Новости дня»:
Внук генерала, участника войны 1812 года, Пётр Александрович Нилус с 1876 года жил в Одессе. Известный художник, Нилус обладал литературным даром, входил в круг известных писателей. Один из них, в то время восходящая звезда русской поэзии и прозы Иван Бунин, уговаривал художника к написанию портрета Антона Павловича Чехова. Будущего нобелевского лауреата и художника связывала крепкая дружба. Бунин посвящает ему одно из лучших стихотворений – «Одиночество» (И ветер, и дождик, и мгла над холодной пустыней воды...).
Нужно сказать, что ранее гений литературы, Лев Толстой, весьма похвально отозвался о картине Нилуса «С визитом». На полотне старенький господин в потертом цилиндре и с букетом в руках стоит в ожидании перед запертой дверью. Лев Николаевич долго не отходил от картины и при этом приговаривал:
Писать портрет Чехова было делом архитрудным. Чехов избегал журналистов и портретистов с паническим стоицизмом. Он и в обморок боялся упасть «на людях», дабы не привлекать к себе внимания, а тут – многочасовое позирование! Поэтому и портретов Чехова не больше, чем пальцев на одной руке. И все считаются малоудачными. Даже единственный прижизненный законченный портрет кисти Осипа Эммануиловича Браза, одессита кстати. Картина вызывала у Чехова ощущение, будто он «нанюхался хрену». Серов, писавший Чехова, признался, что чеховский облик «никому не дается».
В письме к Чехову от 12 августа 1901 года Бунин спрашивает:
Вероятно, портрет Браза надолго отбил у Чехова охоту позировать. В 1898 году он «не дался» известному скульптору Бернштаму. И сейчас пытался всячески оттянуть неприятную процедуру. Быть может, он втайне надеялся, что время охладит пыл художника.
Но Нилус не изменил решения. В марте следующего года он телеграммой напоминает о себе:
Чехов дал согласие, через несколько дней Нилус уже был в Ялте и 3 апреля приступил к работе над портретом.
Сеансы при посредстве Бунина состоялись и шли неплохо в приятной беседе. Там присутствовали, кроме Нилуса, Бунин, Куприн и всегда еще несколько человек. Сеансы доставляли присутствующим удовольствие, и позирующему и художнику. Этот период оставил у Нилуса незабываемые впечатления от увлекательнейших бесед с мудрецом, в чьем присутствии, по словам художника, «создавалась атмосфера удивительно приятной игры ума». Как правило, в беседах принимал участие Бунин. Также Нилус имел возможность наблюдать Чехова в общении с Горьким, Куприным, Маминым-Сибиряком.
«И все бы ничего, получилось что-то вполне приличное по краскам, как вдруг привезли морем тяжело больную актрису О. Книппер, жену писателя», так писал Нилус в воспоминаниях. В результате операции Ольга Леонардовна потеряла ребенка.
Сеансы прекратились, портрет так и остался незаконченным.
Петр Александрович Нилус вспоминал:
Безукоризненно элегантный внешний облик писателя, казалось бы, уютно расположившегося в глубоком кресле, отнюдь не вызывает благостного настроения. На фоне главенствующего в картине синего колорита костюма, почти сливающегося с густым тоном кресла, высвечены безвольно лежащая на вышитой подушке кисть левой руки и бледное лицо с болезненным румянцем, с открытым светлым лбом и с взглядом, отрешенно обращенным в сторону, а по существу – в себя. До того как сложилась окончательная композиция портрета, Нилусом было сделано два этюда к нему.
В скупой иконографии Чехова (для сравнения: портретов А. М. Горького – более двухсот) работа Нилуса занимает не последнее место. Сегодня портрет находится в Доме-музее А. П. Чехова в Москве.
