Страшная трагедия на Черном море
27 июля 1941 года пароход «Ленин» ушел в свой последний рейс. Точных данных о количестве жертв катастрофы нет. Возможно, не одна тысяча человек.
В 1909 году для России на германской судоверфи в Данциге построен пароход «Симбирск». Элегантный двухтрубный красавец предназначался для перевозки пассажиров и грузов, имел длину 94,8 метра, ширину – 12,6, осадку – 5,7 метра. Пароход имел удобные каюты и кубрики для размещения 472 пассажиров и два трюма на 400 тонн груза.
В годы Советской власти пароход переименовали в «Ленин». В конце 1925 года судно перевели с Дальнего Востока на Черное море, он курсировал по крымско-кавказской линии, имел приличную скорость – 16 узлов.
Перед самой войной пароход сел на камни под Одессой. В 1941 году судно модернизировано – вместо двух труб сделали одну, более широкую. Капитаном парохода стал 48-летний Иван Семенович Борисенко. С 1930 года он возглавлял экипажи таких известных судов, как «Чичерин», «Сванетия», «Львов», «Грузия», «Абхазия». На пароходе «Зырянин» совершал рейсы с грузом помощи для республиканской Испании.
22 июля пароход при подходе к Одессе атакован фашистскими бомбардировщиками, но их отогнал крейсер «Коминтерн». В эти дни немецкая авиация начала регулярные бомбежки города и порта. Появились жертвы среди мирного населения. Капитан Борисенко получил приказ от руководства ЧМП срочно принять пассажиров, груз и следовать в Мариуполь.
Впоследствии стало известно, что пропуском на судно служил посадочный талон, но по одному проходили два-три взрослых пассажира. Детей вообще не считали. Многие приходили с записками от городских и областных руководителей, военной комендатуры Одессы. Члены экипажа размещали родных и друзей в своих каютах.
Капитан Борисенко никакого учета принятых пассажиров не вел. В результате вместо 482 пассажиров и 400 тонн груза, согласно официальным данным, пароход только одних пассажиров принял на борт около 4000 человек! Да еще пришел приказ принять команду в 1200 призывников.
Добавим, с началом войны на Черном море во многих районах выставили оборонительные минные заграждения и ввели особый режим плавания, предусматривавший обязательную лоцманскую проводку. Корабли проходили по специальным фарватерам, которые знал ограниченный круг лиц. Маяки переведены на «манипулируемый режим» по особому расписанию, как и все береговые навигационные огни, дабы затруднить плавание кораблям противника. Однако единой и четкой службы обеспечения коммуникаций, которой бы подчинялись и капитаны, и лоцманы, на Черном море в первые месяцы войны, не было.
Пароход отправился в свой последний рейс в 22 часа 24 июля 1941 года.
Лоцман на пароходе – лейтенант И.И. Свистун, недавний выпускник Ленинградского мореходного училища. По мнению очевидцев, судоводитель из него мог получиться не скоро. Свистун был зачислен в состав лоцманской службы перед самой войной, подготовлен не был, так как не имел практических навыков в вождении судов большого водоизмещения. Он не имел связи с оперативным дежурным флота, поэтому радиосвязь осуществлялась через катера и другие корабли.
Наконец, капитан Борисенко не устранил девиацию для более точных показаний компаса, а ведь на судне установили два зенитных орудия. Кроме того, на пароходе почему-то отсутствовал эхолот для замера глубины, а лаг для вычисления скорости судна не выверен.
В дополнение ко всему теплоход «Ворошилов», входивший в состав каравана, потерял ход. «Ленин» отбуксировал теплоход в Севастопольскую бухту, а сам в сопровождении сторожевого катера пошел на Ялту. Но до Ялты он так и не дошел...
По мере следования с берега «манипуляторная служба» по указанию оперативного дежурного должна была на короткое время зажигать условные огни. Но огней не было видно, и не было возможности по пеленгу уточнить курс.
27 июля в 23 часа 33 минуты сильный взрыв заставил содрогнуться пароход. Взрыв произошел между трюмами №1 и №2 с правого борта, после чего судно стало оседать носом при крене на правый борт. Раздались крики: «Тонем!» Капитан Борисенко дал команду: «Лево руля!» и затем: «Полный вперед!» – в надежде поближе подойти к берегу.
Судно погрузилось в воду за 10 минут. Шедшая в кильватере «Грузия» приблизилась к месту гибели. Капитан дал команду по трансляции: «Спустить шлюпки на воду!» Не разобрав, в чем дело, люди в панике бросились к шлюпкам. Команда пыталась отбиться. «Шлюпки спускают для оказания помощи пассажирам «Ленина», хрипела трансляция, но это мало помогало. Было упущено много драгоценного времени. Шлюпки спустить не успели.
Многие члены экипажа парохода вели себя самоотверженно, спасая жизни людей, но быстро затонувшее судно увлекло их на дно. Капитан Борисенко, трое его помощников и лоцман покинули судно последними. Успели спустить на воду лишь две спасательные шлюпки. «Грузии», «Ворошилову» и подоспевшим катерам удалось спасти лишь около 600 человек. В основном это были те, кому достались пробковые пояса, спасательные круги и кто был в шлюпках. Те, кто не умели плавать, тонули мгновенно. Многих увлекла в пучину намокшая одежда...
Вот что писал адмирал Октябрьский:
Есть, впрочем, мнения, что погибло 2 с половиной тысячи человек.
Причину взрыва точно установить не удалось. Официально причиной трагедии признан подрыв на мине оборонного минного заграждения, произошедший из-за ошибок в расчетах во время управления судном и выхода за границы фарватера. По неофициальной версии, до сих пор недоказанной, но и окончательно не опровергнутой, «Ленин» торпедирован румынской подводной лодкой «Дельфинул».
30 июля было возбуждено уголовное дело по обвинению военных лоцманов лейтенанта Ивана Ивановича Свистуна, 1909 года рождения. 11 и 12 августа состоялось закрытое заседание Военного трибунала Черноморского флота. Трибунал заседал 7 часов и, не добившись признания в вине, не доказав вины лоцмана, не назначив технической экспертизы и не сделав частного определения в адрес основных виновников катастрофы, приговорил лишить И. Свистуна воинского звания лейтенанта на основании статьи 193-17 «б» и подвергнуть высшей мере наказания – расстрелу. Приговор был окончательный и обжалованию не подлежал.
Напрасно Иван Свистун доказывал суду (и это подтвердили свидетели), что «манипулируемый режим» бездействовал, что лоцманская проводка не была обеспечена, что маяк на мысе Сарыч зажегся лишь после того, как пароход подорвался и стал тонуть. Суд не принял во внимание его показания.
Когда материалы о гибели судна были рассекречены, по требованию офицеров было проведено дополнительное расследование. 18 августа 1992 года Военный трибунал Черноморского флота рассмотрел в судебном заседании уголовное дело по протесту в порядке надзора и определил:
О судьбе капитана Борисенко никакой информации нет.
