Уходят титаны. Меняются смыслы жизни.

Прошедшая неделя была печальной для одесситов. Без преувеличения – трагической. Во вторник, 2 октября 2018 года, в Москве скончался от остановки сердца Роман Карцев. Его друг и старший товарищ, великий Михаил Жванецкий сказал в своем монологе в этот день так: «Я обнимаю вас, мои смеющиеся от моих слов, мои подхватывающие мои мысли, мои сочувствующие мне. И пойдём втроём, обнявшись, побредём втроём по  городу, и пойдём по Пушкинской с выходом на бульвар, к Чёрному морю.

Пойдём весело и мужественно, ибо всё равно идём мужественно – такой у нас маршрут. Мы идём уверенно, потому что у нас есть дело, с благодарностью или без неё, с ответной любовью или без неё, но – наше, вечное. Им занимались все, кто не умер, – говорить по своим возможностям, что плохо, что хорошо. Потому что, когда не знаешь, что хорошо, не поймёшь, что плохо. И бог с ним, с наказанием мерзости, но – отличить её от порядочности, а это всё трудней, ибо так в этом ведре намешано».

А в субботу, 6 октября 2018 года, исполнилось бы 80 лет другому легендарному одесситу, редактору «Вечерней Одессы» Борису Деревянко. И Деревянко, и Карцев не просто любили свой город. Кто из нас его не любит? Они делали все, чтобы легенда, созданная великими Олешой, Бабелем, Багрицким, Паустовским, Филатовым продолжала жить и в чем-то становилась былью. Они закладывали нормы сосуществования, исходя из формулы, предложенной Михаилом Жванецким. Помните? «Потому что, когда не знаешь, что хорошо, не поймёшь, что плохо». 

Они знали, что хорошо, а что – плохо. Ибо жили такой же жизнью, как мы. Рядом с нами. Вместе с нами. Смеялись над идиотами-бюрократами. Ненавидели тупых начетчиков-идеологов. Презирали, прячущуюся за вычурностью манер гоп-компанию, имеющую себя почему-то интеллигенцией.

Они не щадили себя, осмеивая всю эту «шоблу» и рисковали не только собственным благополучием, но, может, и своей жизнью. И платили за смелость. Смертью. Во всяком случае, это произошло с Борисом Федоровичем Деревянко. Лучшим редактором, которого я встречал в своей жизни. А мне со многими пришлось работать.

Внешне – обыкновенные люди. Не красавцы. Мужики. Но на самом деле – титаны. Нравственные. И трагедия их ухода, – раньше – Деревянко, на прошлой неделе – Карцева, – заключается в том, что они были плотиной, мешающей пошлости царствовать. Она сегодня берет вверх везде. На радио и телевидении. На полосах газет и страницах журналов. И пока еще остаются такие титаны, – слава Богу, Жванецкий, – остается эта самая плотина.

А что будет, если она исчезнет?