ГРАД » Этот день в истории Одессы » Маэстро грустной шутки
Маэстро грустной шутки
Илья Ильф (Иехиель-Лейб Арьевич Файнзильберг) родился 15 октября 1897, и был третьим из четырех сыновей небогатого банковского служащего Арье Беньяминовича Файнзильберга и Миндль Ароновны.В записной книжке Ильфа есть фраза: «Закройте дверь. Я скажу вам всю правду. Я родился в бедной еврейской семье и учился на медные деньги».
В детстве Илюшу дразнили: — Рыжий, красный, человек опасный.
Детские годы прошли на Старопортофранковской улице, семья жила в доме №137. Там же, в № 93 располагалась трехклассная «Школа ремесленных учеников», в которой учился Ильф. В 1913 году школа окончена с отличием и получен диплом подмастерья.
Ильф сначала работал чертежником, затем токарем, статистиком и телефонным мастером.
Задолго до создания романов «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» он избрал псевдоним, ставший всемирно известным. Юрий Олеша вспоминал:Это эксцентрическое слово получалось из комбинации начальных букв его имени и фамилии. При своем возникновении оно всех рассмешило. И самого Ильфа. Он относился к себе иронически… В этом было много добродушия и любви к жизни. К несерьезному делу он относился с большой серьезностью, и тут проявлялось мальчишество, говорившее о хорошей душе.
Старшие братья-художники Ильи также стали известными под псевдонимами – Сандро Фазини и Ми-Фа. Лишь четвертый сын Арье Беньяминовича Файнзильберга исполнил желание отца – получил профессию, не имеющую никакого отношения к искусству, стал топографом, и сохранил родовую фамилию.
В отделении РОСТА (Российского телеграфного агентства) Ильф пробовал силы в журналистике. Затем его местом службы стала продовольственная комиссия Опродкомгуб, работал бухгалтером.
В клубе «Коллектив поэтов» состоялись его первые выступления. Лев Славин вспоминал: «Высоким голосом Ильф читал действительно необычные вещи, ни поэзию, ни прозу, но и то и другое, где мешались лиризм и ирония, ошеломительные раблезианские образы и словотворческие ходы, напоминавшие Лескова. От Маяковского он усвоил, главным образом, сатирический пафос… И хотя многое в юных стихах его было выражено наивно, уже тогда он умел видеть мир с необычайной стороны». Ильф публиковал стихи под женским псевдонимом в журнале «Синдетикон», где стал работать редактором.
В 1923 году Ильф отправился в Москву. Начал работать в газете «Гудок». Валентин Катаев так описывал
Илью Ильфа в период его работы в «Гудке»:
Он был до кончиков ногтей продуктом западной, главным образом французской культуры, ее новейшего искусства - живописи, скульптуры, поэзии… Во всем его облике было нечто неистребимо западное. Он одевался как все мы: во что бог послал. И тем не менее он явно выделялся.
Даже самая обыкновенная рыночная кепка приобретала на его голове парижский вид, а пенсне без ободков, сидящее на его странном носу и как бы скептически поблескивающее, его негритянского склада губы с небольшой черничной пигментацией были настолько космополитичны, что воспринять его как простого советского гражданина казалось очень трудным… Мы полюбили его, но никак не могли определить, кто же он такой: поэт, прозаик, памфлетист, сатирик? Тогда еще не существовало понятия эссеист.
Даже самая обыкновенная рыночная кепка приобретала на его голове парижский вид, а пенсне без ободков, сидящее на его странном носу и как бы скептически поблескивающее, его негритянского склада губы с небольшой черничной пигментацией были настолько космополитичны, что воспринять его как простого советского гражданина казалось очень трудным… Мы полюбили его, но никак не могли определить, кто же он такой: поэт, прозаик, памфлетист, сатирик? Тогда еще не существовало понятия эссеист.
Вскоре Ильф женился на Марии Тарасенко, которая родилась в семье пекаря, из полтавских казаков. О том, что это «сумасшедшая любовь» свидетельствовала переписка - почти полторы сотни писем.
В редакции в 1926 году появился Евгений Петров, взявший псевдоним, потому что не хотел, чтобы слава родного брата Валентина Катаева помогала добиваться признания читателей. По словам Евгения Петрова, он смотрел на Ильфа как на мэтра, чей литературный вкус казался безукоризненным, а смелость мнений приводила в восторг.
Валентин Катаев предложил писать романы. Идею для первого романа он выдвинул сразу же: «Представьте, в одном из стульев запрятаны деньги. Их надо найти. Чем не авантюрный роман?». Именно так началось написание самого знаменитого отечественного сатирического романа «Двенадцать стульев».
Евгений Петров вспоминал:
Это было не простое сложение сил, а непрерывная борьба двух сил, борьба изнурительная и в то же время плодотворная. Мы отдавали друг другу весь свой жизненный опыт, свой литературный вкус, весь запас мыслей и наблюдений. Но отдавали с борьбой. В этой борьбе жизненный опыт подвергался сомнению. Литературный вкус иногда осмеивался, мысли признавались глупыми, а наблюдения поверхностными. Мы беспрерывно подвергали друг друга жесточайшей критике, тем более обидной, что преподносилась она в юмористической форме. За письменным столом мы забывали о жалости…Так выработался единый литературный стиль и единый литературный вкус. Это было полное духовное слияние.
В течение 6 месяцев 1928 года роман публиковали в издании «30 дней». Роман ждал бурный успех у читателей, но критикой он встречен холодно.
«Двенадцать стульев» - только начало совместного творчества Ильфа и Петрова, продолжалось десять лет. После первого романа ими написаны несколько повестей: «Светлая личность», «1001 день, или Новая Шахерезада», фельетоны для «Правды» и «Литературной газеты».
Через три года после «Двенадцати стульев» опубликован роман «Золотой теленок».
В течение всей сознательной жизни Ильф не расставался с записной книжкой. Он говорил: «Обязательно записывайте. Все проходит, все забывается. Я понимаю - записывать не хочется. Хочется глазеть, а не записывать. Но тогда нужно заставить себя». После него осталось тридцать семь таких книжечек, которые Евгений Петров называл «писательской кухней».
В конце 1920-х годов Ильф увлекся фотографией. Он любил снимать пейзажи, много фотографировал бульвары и мосты, но больше всего осталось портретных снимков, в основном – жены Марии.
В 1930-е годы соавторы много путешествовали по миру. В сентябре 1935 года газетой «Правда» Илья Ильф и Евгений Петров командированы в США. Путешествие на автомобиле заняло три с половиной месяца. Они дважды пересекли страну и начали работу над новой книгой. После возвращения, за несколько месяцев, «Одноэтажная Америка» написана полностью. Она стала первой книгой, которую Ильф и Петров решили писать порознь, по главам. Ильф уже был тяжело болен, соавторы жили далеко друг от друга и писать вместе было тяжело. Но десять лет совместной работы выработали у них единый стиль – книга написана так, что невозможно определить – какие из глав написаны Ильфом, а какие – Петровым.
Через пять лет Евгений Петров написал: «Очевидно, стиль, который выработался у нас с Ильфом, был выражением духовных и физических особенностей нас обоих. Очевидно, когда писал Ильф отдельно от меня или я отдельно от Ильфа, мы выражали не только каждый себя, но и обоих вместе». Долгое путешествие через Соединенные Штаты вызвало у Ильфа обострение туберкулеза.
Лечение ему не помогало, но даже болезнь была поводом для шутки. За несколько дней до смерти, взяв в руки бокал шампанского, он произнес: «Шампанское марки «Ich sterbe». В переводе с немецкого «Я умираю» и это были последние слова тоже умершего от туберкулеза Антона Павловича Чехова.
Будучи смертельно больным, и зная об этом, Ильф продолжал делать заметки в записных книжках. Усвоив еще в молодости привычку не говорить о себе, он и в последние дни не изменял этому правилу.
Только два раза в его записях проскользнуло упоминание о смертельной болезни: «...и так мне грустно, как всегда, когда я думаю о случившейся беде», еще: «Такой грозный ледяной весенний вечер, что холодно и страшно делается на душе. Ужасно, как мне не повезло». Вот и все, что он написал о себе.
Илья Ильф скончался 13 апреля 1937 года от туберкулеза и похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. Во время похорон Евгений Петров произнес: «Я присутствую на собственных похоронах...».
