В центре внимания 14.04.2014
Игорь Розово том, как Одесса прощалась с Борисом Литваком.
Перекрытая Пушкинская. Бесконечная очередь одесситов с цветами. И в этой очереди ровно стоят все: и большой начальник, и крупный бизнесмен, и домохозяйка со Степовой, и криминальный «авторитет» с букетом роз. Борис Давидович по привычке всех построил. В один ряд. Никого, не выделяя. Потрясенный Юра Рост говорит мне почти шепотом: «Не знаю такого города, где бы смерть человека заставила власть объявить траур…. Только Одесса так прощается!». Что объединяла Бориса Литвака и этих плачущих людей? Не знаю. Я много лет был знаком Борисом Давидовичем. Видел его в разные моменты жизни и в непростых ситуациях. Так, вот, Литвак всегда оставался в высоком смысле этого словосочетания – настоящим одесситом. Одним из тех, кто писал легенду нашего великого города. Их всегда мало. А сегодня, полагаю, может и вовсе не осталось. Ушел если не последний из этой «когорты», то, наверняка, один из последних. Не стану пересказывать историю Дома с Ангелом. Не хочу в тысячный раз повторять уже давно известное не только Одессе, но и всему миру. За те несколько дней, прошедших с 10-ого апреля, момента ухода Литвака из жизни, до дня похорон, - 13-ого апреля, - мы все знаем, что он сделал для больных детей, для их, страдающих от бессилия перед болезнью, родителей. А главное: начинаем понимать, во имя чего и кого сжигал себя этот неистово добрый человек. Умеем ли мы так жить? Не ради себя, а ради других?! Может, это и объединило нас, пришедших с ним прощаться? Человек, как бы его не задолбили постылые и трудные будни, все равно мечтает видеть себя лучше, а потому и тянется к тем, что сумели жить, ориентируясь исключительно на идеальное.
Оставаясь при этом не небожителем, а твоим соседом по улице. Стоящим у ворот школы с сигаретой в руках. Всегда со свежим анекдотом и моментальным желанием прийти на помощь, если тебе тяжко. Я слушал выступления. Хорошие люди говорили хорошие, но печальные слова. Многие из них дружили с Литваком не один десяток лет. И почти столько же лет помогали ему строить свою мечту. Я им верю. Но перед глазами зареванная, сидящая у компьютера, «вечный» секретарь Бориса Давидовича - «Вероничка-маленькая». И пожилой мужчина, утирающий слезы со щек, - один работников Дома с Ангелом. А еще медсестры и врачи этого святого места. И дети, которые приехали на лечение. И родители, что их привезли. И жена Литвака – Римма Алексеевна. И его внук – Лешка. Так, вот, все они осиротели. Десятого апреля, в семидесятую годовщину со Дня освобождения Одессы. В самый любимый праздник Бориса Давидовича. Я знаю, что еще какое-то время будет еще действовать инерция памяти, как у власти, так и у бизнеса, которые помогали Центру Бориса Литвака. Не хотелось бы затухания этой самой «инерции». Потому, что и его семья, - говорю о Римме Алексеевне и Алешке; и его вторая, по сути, семья, - говорю о работниках Центра, - все они не должны быть оставлены без внимания города. Все, без исключения! Потому, что если это произойдет, то Одесса перестанет быть Одессой, она превратится лишь в территорию с домами. Не более. Не должно быть такого в этом еще пока великом городе. Давайте сделаем так, чтобы детище Бориса Давидовича жило и процветала, чтобы и его семья, и «Вероника-маленькая», и «Вероника-большая» продолжали жить и работать так, будто Литвак лишь на минуту покинул свой кабинет и скоро вернется. Чтобы спросить: «Ну, как дела? Мне никто звонил?». И закурит свою непонятно какую по счету сигарету….
