Поэт, полный восхищения жизнью, людьми, травами и животными

Будущий поэт одессит Александр Михайлович Гликберг родился  в семье провизора. Отец – Мендель  Давидович, мать, Марьям Мееровна  была из купеческих. В семье Гликберг было пятеро детей: Лидия, Александр, Владимир, Ольга и Георгий. Проживало семейство в доме Семашко по улице Ришельевской №74. 

Александр стал гимназистом в Белой Церкви в 10 лет, когда был крещен и смог поступить учиться вне «процентной нормы» для евреев. Однако Саша с трудом терпел учебную казенщину, неоднократно отчислялся за неуспеваемость и гимназию не закончил.

В 15 лет он сбежал из дома и вскоре оказался без средств к существованию, отец и мать перестали отвечать на письма с просьбами о помощи. Случайно узнав о судьбе Саши Гликберга, один журналист написал статью; в газета попала на глаза крупному житомирскому чиновнику Константину Роше, инициатору и участнику многих благотворительных акций, и тот решил взять юношу в свой дом. Но и здесь будущему поэту не удалось закончить гимназию из-за конфликта с директором.

Он был призван на воинскую службу, отслужил два года вольноопределяющимся. Затем Александр Гликберг поступил работать в таможню - в местечке Новоселицы на границе с Австро-Венгрией. 

Первые стихи Александра были опубликованы в 1904 году в житомирской газете «Волынский вестник» под псевдонимами «Сам по себе», «Мечтатель». Но настоящее рождение поэта — рождение Саши Черного — произошло в Петербурге, куда он переехал в 1905 году и начал работать в налоговой службе Петербургско-Варшавской железной дороги, его непосредственной начальницей была Мария Ивановна Васильева. Несмотря на разницу в возрасте (она старше на несколько лет), в положении и образовании, они сблизились и в 1905 поженились.

А вот первое стихотворение под псевдонимом «Саша Черный», политическая сатира «Чепуха», увидело свет 27 ноября 1905 года. Оно сразу же принесло известность начинающему поэту. Но, кроме того, послужило поводом для закрытия журнала «Зритель».

Саша Черный сотрудничал тогда с журналами «Альманах», «Журнал», «Маски», «Леший» и другими. Он быстро завоевал любовь читателей.

По словам К. И. Чуковского, «…получив свежий номер журнала, читатель, прежде всего, искал в нем стихи Саши Черного». Действительно, искрометный юмор, хлесткая сатира, остроумные замечания были присущи далеко не всем поэтам. В отличие от читателей, власти придерживались иного мнения, поэтому и запретили сборник Черного «Разные мотивы».

В 1906 выходит сборник стихов «Разные мотивы», вскоре запрещенный цензурой – там было слишком много политической сатиры. В 1910 вышла книга стихов «Сатиры», следующая книга – «Сатиры и лирика» – появилась в 1913. 

В 1914 году поэт уходит на фронт. Но выдержать ужасы войны не смог, впал в тяжелую депрессию
и был помещен в госпиталь, а затем продолжил службу в санитарной части. В марте 1917
Временным правительством он назначен заместителем комиссара Северного фронта. 

После Октябрьской революции, которую Саша Черный не принял, несмотря на предложение большевиков возглавить газету, осенью 1918 года он уехал в Прибалтику, в 1920 – в Германию. Некоторое время поэт живет в Италии, потом в Париже. 

В 1929 году поэту удалось приобрести участок земли на юге Франции, в местечке Ла Фавьер. Там он построил собственный дом, ставший настоящим ультурным центром: сюда приезжали и подолгу гостили русские писатели, художники, музыканты.

грации он сотрудничает в газетах и журналах, устраивает литературные вечера, выступает со стихами перед русскими слушателями, выпускает книги «Жажда» и «Детский остров». Особое место в его творчестве теперь занимает проза, адресованная и взрослым, и детям. «Солдатские сказки» написаны в своеобразном стиле, близком к сказу Николая Лескова и Михаила Зощенко. А героем книги «Дневник Фокса Микки» стал фокстерьер, размышляющий о жизни, людях и стихах. 


Смерть Саши Черного была неожиданной: 5 июля 1932 года загорелась ферма по соседству. Саша Черный, рискуя жизнью, помогал в тушении пожара, а дома у него произошел сердечный приступ.

В Одессе
Вдоль деревянной длинной дамбы
Хвосты товарных поездов.
Тюки в брезенте, словно ямбы,
Пленяют четкостью рядов.
Дымят гиганты$пароходы,
Снуют матросы и купцы.
Арбузной коркой пахнут воды —
И зыбь и блеск во все концы.
На волнорезе так пустынно…
Чудак в крылатке парусинной
Снимает медленно с крючка
Вертлявоскользкого бычка.
Всю гавань тихо и лениво
Под солнцем добрым обойдешь…
Воркуют голуби учтиво,
Босяк храпит в тени рогож.
Кадит корицей воздух летний…
Глазеешь на лихой народ
И выбираешь, как трехлетний,
Себе по вкусу пароход.
Вперед по лестнице гигантской!
Жара бросает в пот цыганский,
Акаций пыльные ряды
С боков свергаются в сады.
Дополз до памятника "Дюку"…
День добрый, герцог Ришелье!
Щитком к глазам подносишь руку:
Спит море — синее колье…
В ребре средь памятника — бомба,
Жужжит кольцом цветник детей,
И грек, исполненный апломба,
Раскрыл, пыхтя, лоток сластей.
Сажусь у лестницы на кладку, —
Мороженщик снял с круга кадку.
Сквозь Николаевский бульвар
Плывет змея беспечных пар.
Голландский шкипер белоснежный
Склонил к Кармен одесской лоб.
Взлетает смех, как жемчуг нежный,
Играет палкой местный сноб,
Горит над жирным турком феска,
Студент гарцует средь девиц…
Внизу среди морского блеска
Чернь пароходных верениц…
Казаки, статные, как кони,
Кружком расселись в павильоне…
Урядник грузен, как бугай.
Запели… Эх, не вспоминай!