А что после войны?
Он шел прямо на меня. Стремительно. Глядя мне прямо в глаза. Вот, тогда-то я усек, что значит определение – сверлит глазами. За несколько метров до того, чтобы разойтись или столкнуться, он замедлил движение и дал себя рассмотреть.
Молодой. В хорошей спортивной форме. «Качок», как любили говорить у меня на Степовой. И, все-таки, не «качок». Его лицо могло быстро менять выражение. Вот, когда мы были друг от друга в метрах пяти, заметил брезгливую улыбку. Сблизились и неожиданно увидел гримасу ненависти. И лишь подойдя вплотную, я вдруг обнаружил – мертвый глаз. Видать, сделал протез хороший мастер: издалека – глаз, как глаз. А впритык – неподвижный. Стекло. И тут я понял: афганец. Было это в те времена, когда там еще воевали. Союз из Афгана не вышел. А информации оттуда – ноль.
В Одессе, как и в других городах в те годы на улицах все чаще появлялись молодые парни-инвалиды. Кто – без рук, кто – без ног. Мне, помнящему соседей по дому, туловище которых было привязано к коляске на роликах, такие, вот, парни во времена мира в границах страны, не то, чтобы удивляли. Нет! Не тот глагол употребил. Скорее, они меня поражали. И вызывали чувство вины. Я служил в армии, когда еще не было Афгана. Значит, повезло. А им – нет.
Потом помню съезд народных депутатов. Там пытался добраться до трибуны молодой мужик. Без двух ног. На костылях. И перепалку между академиком Сахаровым, осуждавшим Афган и этим самым мужиком.
Почему вспомнил о ситуации, которая была не один десяток лет назад? По простой и понятной причине. Сегодня на полупустых улицах Одессы я снова встречаю молодых безногих парней. Опирающихся на костыли мужчин лет тридцати-сорока. Они идут по тротуару, кто в одиночку, кто с женщиной, еще не сумевшей привыкнуть к тому, что идти под руку со своим мужчиной не так-то просто.
И еще думаю, вот, о чем. Мы, как государство готовы обеспечить этих, пострадавших в боях, бойцов, – лекарством, лечением, вниманием, деньгами? Потому, как тогда, много лет назад, афганцев, по сути, бросили на произвол судьбы, пытаясь поскорее забыть эту самую авантюру.
Государство учло исторический опыт прошлого?
