Одесская газета на бумаге из саргассовых водорослей
Еще в ноябре 1911 года в Одессе появилась прокламация «Ко всем черноморским морякам». В ней говорилось, что за границей создана «Инициативная группа черноморских моряков», которая намерена в нелегальных условиях выпускать свою газету. Вскоре из-за рубежа поступили первые экземпляры газеты «Моряк».
С 20 января по 20 апреля 1912 года отпечатаны 4 номера, затем «Моряк» печатали в типографии Добри Димитрова в Варне. Тринадцатый номер подготовлен к печати уже в египетской Александрии. Весной 1913 года арестован редколлегию – Петра Бастричева, Михаила Адамовича, Владимира Мирского-Мариниоло. Их обвинили в печатании фальшивых британских фунтов. Арестованных доставили в Одессу. В сентябре 1913 года вышел последний, 14-й, нелегальный номер «Моряка».
Только 12 апреля 1917 года в Одессе вышел первый легальный номер «Моряка». Еженедельная газета стала органом Всероссийского союза моряков торгового флота. Редактором стал известный на флоте 30-летний капитан дальнего плавания Михаил Николаевич Ермолин. 16 октября 1917 года Южная областная конференция членов профсоюза моряков и речников приняла решение считать одесскую газету «Моряк» органом ЦК Союза. Газета продавалась от Кронштадта и Гельсингфорса до Баку, Царицына и Владивостока, во всех портах Черноморья, Азова, на пристанях Днепра, а также за границей, в Александрии, Салониках, Барселоне и других приморских городах.
Издание воспел Константин Паустовский. Он вспоминал о встрече на Австрийском пляже
Когда мы сообща съели абрикосы, неизвестный человек назвал себя бывшим сотрудником газеты "Русское слово" Евгением Ивановым.
– Вы, наверное, уже слышали про меня, про Женьку Иванова?– спросил он, улыбаясь и показывая мелкие острые зубы. Я заработал славу авантюриста. Но все это чистая одесская брехня! К вам у меня два предложения. И не с кондачка, а на полном серьезе.
Он лихо надел на затылок морскую фуражку и похлопал меня по плечу. Первое, сказал он, состоит в том, что через две недели в Одессе начнет выходить морская газета "Моряк". Вы видите перед собой технического редактора этой газеты. Идите работать ко мне. Я знаю вас понаслышке. Мы завинтим такую газету, что перед ней померкнут романы Дюма-отца и Буссенара. Мы будем печатать ее на специально заказанной бумаге из саргассовых водорослей. Мы зажмем вот в эту жменю, он сжал в кулак маленькие пальцы, все моря земного шара и выдавим из них, как сок из ананаса, столько великолепного материала, что через пятьдесят лет за каждый номер "Моряка" коллекционеры будут платить по сто рублей золотом. Это было, конечно, неслыханное вранье. Я смотрел на него. Он так увлекся, что в уголках его губ начала пузыриться, как у детей, слюна.
Я не шучу, – сказал он, засмеявшись.
– Хотите быть секретарем редакции? Согласны?
Издание в трудные годы Гражданской войны и разрухи было сопряжено с немалыми трудностями, часто приостанавливалось из-за отсутствия финансов, бумаги, самых элементарных вещей.
К.Г. Паустовский писал о газете «Моряк»:
Бумаги не было. Таможня выдала нам из сострадания кипы чайных бандеролей разнообразных и приятных цветов – розового, зеленого и сиреневого. На обороте этих бандеролей мы печатали газету. Каждый день цвет ее менялся. Только по воскресным дням (тогда выходных дней еще не было) мы выпускали «Моряка» на белой бумаге такой толщины, что газета не печаталась на ней, а выдавливалась, как книга для слепых. Старые газетчики в первый же день выхода «Моряка» создали ему неслыханную популярность. Шаркая ревматическими ногами, они плелись по голодным улицам Одессы и равнодушно кричали: – Газэта «Мрак»! «Мрак» – газэта!
«Моряк» разошелся в полчаса. Всем было интересно прочесть газету с таким страшным названием. Пожалуй, впервые в жизни неправильность одесского произношения сыграла такую роль в деле распространения печати. После надлежащего внушения газетчики начали кричать не «Мрак», а «Морак».
В газете сотрудничали Исаак Бабель и Семен Юшкевич, Валентин Катаев и Георгий Шенгели, Эдуард Багрицкий и Лев Славин, Семен Гехт и Андрей Соболь. Кроме того, «Моряк» печатал очерки А. Дерибаса, фельетон Василия Регинина и Якова Ядова, стихи В. Нарбута, А. Адалис (единственной женщины), статьи К. Паустовского.
Однажды «Иванов предложил перед заголовком, где у всех газет стояли слова: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», печатать другой лозунг, совершенно морской: «Пролетарии всех морей, соединяйтесь!». На заголовке газеты был изображен Воронцовский маяк, бросивший четыре луча света. Слова о 
«пролетариях всех морей» были напечатаны на этих маячных лучах на четырех языках: английском, русском, французском и немецком. Но этот номер «Моряка» с таким удивительным лозунгом был первым и последним. Иванова вызвали в губком. Он вернулся неестественно бледный и потому красивый и приказал, заикаясь, тотчас же разбить пышное клише с морским лозунгом и заказать новое, с тем же Воронцовским маяком, лучами света, но с правильным лозунгом».
23 июня 1921 года увидел сотый номер газеты, отпечатан на настоящей белой бумаге, с красным цветом и прекрасной версткой. В этом номере опубликованы стихи Э. Багрицкого, Г. Шенгели, К. Паустовского (за подписью К. П.), Э. Германа (впоследствии известного сатирика Эмиля Кроткого), рассказы И. Бабеля «Король», В. Катаева «Сэр Генри и черт», переводы из книги «Море» французского поэта Жана Ришпана.
«Моряк» выходил с разной периодичностью, обретая все большую популярность. В марте 1925 года хотели закрыть газету. Журналисты опубликовали фельетон, в котором изображались похороны «Моряка» с траурной процессией из 14 тысяч подписчиков. «Мы вас послушали – и ладно, а на похороны мы не пойдем»,– заканчивалась эта дерзкая передовица.
Публиковались и письма читателей, моркоров: «Не дрейфь, братишка «Моряк», мы с тобой!» Тогда удалось спасти любимую газету.
И все-таки в 1926 году из-за финансовых трудностей издание газеты пришлось прекратить. В июне 1930 года «Моряк» в Одессе в очередной раз возобновился. Он печатался с перерывом в течение оккупации, но 6 августа 1944 года редакция возродила «Моряк».
